Спектакль "Москва-Петушки", несомненно прекрасный и удивительный, оказал на меня странное воздействие. Особенно впечатлили меня Ангелы, периодически порхающие вокруг Венечки. По концепции режиссёра есть главный герой, наш бессменный собеседник-алкоголик, и есть четыре актёра, которые исполняют все остальные потребные (и непотребные) роли - те самые ангелы, с которыми в течение спектакля постоянно коммуницирует наш духовидец. И ангелы эти навеяли мне такие размышления. Нам всегда окружают одни и те же существа, иногда прекрасные, иногда жестокие и отвратительные, отражающие разные стороны нашей души. Хотя нам может показаться, что нас окружает множество разных людей, сменяющих друг друга на жизненном пути, это опять они. Сущности даже особо не стараются сменить гримм или подкорректировать маску, подслеповатые человеческие глаза не заметят различий, а если и покажется что-то, то что нам с того, это миражи, химеры нашего просветленного психоанализом разума. Они сопровождают нас до последнего порога, а потом уводят за собой, ведь как бы ты ни старался, ты такой же как они. И Ангелы твои смеются над тобой, и Господь твой молчит, и нет у тебя ответа на последнюю загадку Сфинкса.
З.Ы. Венечка кстати из этого является милым исключением, но он из книжки, ему можно.
Иногда я забываю, что живу среди людей, встречаясь на улице, скольжу по лицам задумчивым взглядом и иду мимо, не думаю о том, что за этими глазами могут скрываться какие-то мысли, и тем более не думаю о том, что эти мысли могут быть обо мне. Но недавно один мой знакомый человек потряс моё воображение активностью своего скрытого мыслительного процесса, которого я за ним даже в моменты просветления (то бишь в моменты, когда я "здесь" с вами, а не "там", где-то) не замечала. Как оказалось, понаблюдав за моим поведением в компании знакомых, это удивительное существо сделало вывод, что я безумно влюблена в одного из них, более того "открыто предлагаю ему половую близость" (на этом Чиффа, когда я ему это рассказывала, горько заплакал и сообщил, что вот ему я за пять лет открыто половую близость так и не предложила). Кстати молодой человек, внезапно ставший оплотом моей страсти, по мнению удивительного существа является коварным и бессердечным сердцеедом, кокетничающим со всеми девушками вокруг, а если вдург девушки оказывают сопротивление его чарам, он возвращается (куда вы думаете?) "к старому, проверенному" мне (Чиффа предположил, что я швейцарские часы, и поинтересовался, можно ли со мной нырять на пятнадцать метров).
Дети уходят из города к чертовой матери. Дети уходят из города каждый март. Бросив дома с компьютерами, кроватями, в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.
Будто всегда не хватало колючек и кочек им, дети крадутся оврагами, прут сквозь лес, пишут родителям письма кошмарным почерком на промокашках, вымазанных в земле.
Пишет Виталик: «Ваши манипуляции, ваши амбиции, акции напоказ можете сунуть в... я решил податься в вольные пастухи. Не вернусь. Пока».
Пишет Кристина: «Сами учитесь пакостям, сами играйте в свой сериальный мир. Стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костям тайны чужие, травы в котле томить».
Пишет Вадим: «Сами любуйтесь закатом с мостиков города. Я же уйду за борт. Буду бродячим уличным музыкантом. Нашел учителя флейты: играет, как бог».
Взрослые дорожат бетонными сотами, бредят дедлайнами, спят, считают рубли. Дети уходят из города. В марте. Сотнями. Ни одного сбежавшего не нашли.
Они достают свой возраст как действенный аргумент. Как будто кругом не люди, а коньяки, Как будто есть что-то лучше, чем ждать прилёта комет и радужных птиц нектаром поить с руки. Они атакуют скопом в надежде поймать свой шанс попасть под шумок с тобой на корабль ноев. Спокойней. Не делай пауз, но двигайся не спеша, оставь им свою улыбку, а остальное храни в толще темных вод, как древняя крошка Нэсс, в холодной тиши, где рыбы, вода и камень. Не нужно бояться пафоса, он - лучший друг клоунесс. Кривляйся, дерзи, позируй для фотокамер. Старайся реветь поменьше: испортишь хороший грим, зачем тебе в двадцать с гаком - ряды морщин? В тебе мириады сказок, о них и поговорим. О том, как тебе несладко -- молчи. Молчи.
Памятка
Во время охоты на фей всегда затыкайте уши: Крик умирающей феи может испортить слух. Прежде, чем приступить, их две недели сушат, Вывесив за окно или свалив в углу.
Фей растирайте в ступке до однородной массы И принимайте внутрь дважды в день до еды Снадобье это лечит кашель, артрозы, насморк, Перебивает страхи и сигаретный дым.
Искоренит усталость, гнев и хандру развеет, Высушит взгляд и голос, выхолостит слова. Правда, потом годами снятся мертвые феи. Но от таких видений есть неплохой отвар.
Во время охоты на цвергов не думайте о любимых...
За сгоревшим бором, плешивым камнем, Под изрезанным звездами брюхом ночи Он ревет, как боров, поёт с волками, Прорастает, струится, преграды точит — Мой двойник, несбывшийся лучший образ, Невесомый, умеющий видеть кожей, Пьющий лунный свет, быстрый, словно кобра, Идеальный контур, избранник божий, Ждущий утро у солнечного причала, В высоту взмывающий пёстрой птицей.
Иногда он грезится мне ночами, И наутро хочется удавиться.
Я — охапка слов, он — изящней хокку. Он властитель времени — я не в силах Обуздать даже мимику и походку. Хоть бы там, на небе, перекосило Тех, кто сортирует и делит чары, Тех, кто пел его и меня чеканил.
Бюрократия
Служащий Банка Слов любит свою работу. Любит все эти права, гарантии, социальные льготы, любит бесплатный сытный обед с персиковым компотом, любит настолько, что, если нужно, готов приходить в субботу. Он наизусть знает правила, циркуляры, списки, уклады. Он знает: банку не выгодны долгосрочные вклады. А я даже кашляю редко и падаю только на бок, такого клиента, как я, им, в общем, даром не надо. Мне очень не повезло, я не просто родился в рубашке: похоже, на ней были вышивки, стразы шнурки и рюшки. Пока вы пытались урвать кусок, я кушал тёплую кашку. Пока вы мёрзли, я спал у камина, пил бренди и гладил кошку. Поэтому каждый раз, когда я прошу кредита, упомянутый выше клерк говорит мне: "Иди ты...". Иди пострадай безденежьем, влюбись, заболей, подыши гашишем, потом принеси нам об этом справку, и мы тебе всё подпишем. Другой бы, наверное, спился, не в силах подобный удар снести, а я ничего, креплюсь, получаю пособие по бездарности. Потом сижу у камина с кошкой, смотрю на эту жалкую сумму слов и успокаиваю себя, дескать радуйся, тебе ещё повезло.
Ну вот и всё, дорогая, я дома. Конечно, очень скучал. Командировка? Да, всё в порядке, как всегда, только холодно у них - как они вообще там живут, не представляю. Устал, правда, как ангел на распределении, всё тело ломит. Буду, конечно, можешь накрывать, даже не помню, когда ел в последний раз. Естественно, я всё купил, задания партии в этом веке просты, но угнетающе однообразны - никакой творческой жилки не осталось, никакого эмоционального подъема после успешной сделки, всё точно и размеренно, как в Раю. Это всё их новая концепция: "каждому за потребности, каждому за способности" + "полный пакет социальных гарантий по вашему выбору!..." Отдельное место на лучшей сковороде, живописные пейзажи, страхование от непредвиденных случайностей - а что ты удивляешься? Какие? Ну, знаешь, мы ж не на небесах живем, тут всякое случается: то дрова не подвезут, то с горячей смолой перебои... 700 лет подвозили вовремя, а сегодня вдруг нет - это уже не просто некачественное обслуживание, это психологическая травма для клиентов, буквально мировоззрение рушится - они после этого такие нервные становятся, начинают стенать о том, что их обманули, что даже вечные мучения оказывается не вечны, что нет в мире никакой стабильности, а как же тогда жить, шатаются где не следует - отлавливай их потом, только персонал зря пугают. А о последнем нововведении слышала? Теперь у каждого котла околачиваются опытные юристы, всегда готовые встать на защиту прав потребителя, даже не знаешь, к чему они в следующий раз прицепятся! Один недавно всё обмерял толщину дна 200345й сковороды и пришел к выводу, что оно слишком толстое, жара поступает явно недостаточно, и из-за этого его клиент уже второй день мучается жестоким насморком. Насморком! Здесь! Мммм.. Да, два половника, спасибо, дорогая. Нет, без соли, она же итак солёная. Хорошо хоть нормальная, не голубая - терпеть не могу эти осминожьи консервы! Нет, знаешь, мне кажется, им даже нравится. Наши пиарщики в последнее время так развернулись, смотреть страшно. На входе выдают новичкам фирменные кепки, футболки и флажок в подарок - люди ведь во все века были падки на халяву. После устраивают ознакомительный тур и снабжают картой самых интересных и поучительных секторов. Слышала новую рекламу? - "Только у нас! Всегда лучшая развлекательная программа и острые ощущения в компании с самыми знаменитыми людьми всех времен!" Спешите зарегистрироваться, отправив бесплатное смс на короткий номер "666". Нам клиентов ещё 50 лет назад расселять стало негде, во второй слой укладываем, а они всё никак не угомонятся, энтузиасты проклятые. "Проведи 100 лет на сковордах нашей партии и получи новый рингтон с голосом любимого Вождя в подарок!" Кстати, мой портрет опять на доске почета, адком даже разрешил брать работу на дом, обещают какую-то премию в конце квартала, может даже путевочку тебе и хвостатикам выбить удастся. Да, да, и шубу, я помню, я про неё, благодаря тебе, любимая, ни на секунду не забываю. В Аду без неё никак... Только знаешь... Так странно... так трогательно гадко... Последнее время они сами находят меня и пытаются продать свои души, причем за сущие пустяки, смешно вспомнить... Такое ощущение, что для них это единственный шанс поверить, в то, что у них действительно есть душа.
Удивительное рядом) Моя радость сейчас вкушает в ходе учебной практики прелести труда помощника следователя и каждый вечер приносит мне на хвосте новые байки из жизни московского сыска (радуемся, когда именно байки, а не фрагменты своих подследственных (и.о. вещественные доказательства), которые по утру надо завезти на экспертизу. Сегодня он меня особо порадовал. В ходе следствия есть момент, когда подозреваемому и его адвокату дают возможность ознакомиться с материалами дела. Начальник моего единственного вызывает его, сажает рядом с подследственным и говорит "Следи за ним!" Единственный с изумлением интересуется, за чем конкретно он должен следить и получает интригующий ответ "Чтобы он их не съел". Оказывается злокозненные (или жестоко некормленные) подозреваемые регулярно порываются съесть ценные документы и доказательства, приложенные к делу. Начальник моего единственного эту трагическую ситуацию наблюдал не раз - однажды он опрометчиво оставил на пару подследственного наедине с делом, отлучившись по личному и особо неотложному вопросу. Вернувшись, он застал коварного преступника, радостно дожевывающего трудовую книжку вместе с обложкой, а количество составляющих дело документов на глаз уполовинилось. Какая, оказывается, у наших следователей жизнь интересная (а у подследственных - рацион =)
Как многие уже знают, в поисках дополнительных источников заработка, я подвязаюсь на ниве перевода любовных романов, и недавно столкнулась с забавной проблемой: в английском языке не ясно, когда граждане переходят на ты. То есть, естественно, иногда это можно установить из контекста или предположить, в зависимости от близости отношений. Этим я и занимаюсь. Но все мои любовные парочки, как на подбор, сослуживцы, и вот я хожу и мучаюсь вопросом - а перешли ли вы, дорогие мои, на "ты", или продолжаете попытки соблюсти субординацию? Причем в тексте, даже после пары пикантных моментов, продолжают часто попадаться фразы, в которых "ты" рука не поднимается поставить. Так что в конце-концов я пришла к выводу, что приличная, английская девушка может сказать кавалеру "ты", лишь проведя с ним бурную ночь страниц эдак на 5-6 =) До этого будем сдержаны, чопорны и подчеркнуто вежливы к объекту обожания, а то вдруг он как-то не так нас поймет. Теперь сижу и стараюсь забыть о фразе "постель не повод для знакомства".
Наконец-то драгоценный мой университет поверил, что каждое утро ездить из Перми на занятия в Москву несколько затруднительно, и наш славный край даже при непомерно разросшихся размерах первопрестольной, никак нельзя назвать ближним Подмосковьем. На этой почве, сжалившись над мученицей науки, любящая alma mater решила таки дать мне общагу. Оказывается, для аспирантов наше заботливое руководство выделило целый этаж - на всех аспирантов всех специальностей - то ли у нас так мало желающих стать кандидатами наук, то ли все они поголовно москвичи. Кстати про аспирантский этаж. Стучу в своё новое обиталище (ибо ни один из шести, предложенных мне на выбор комендантом, ключей ни один не подошел), после пяти минутной возни мне на встречу выплывает ундина бальзаковского возраста, с копной седеющих волос и оплывшим, то ли от обильной учебы, то ли от не менее обильных возлияний, лицом. Не знаю, сколько лет сия дева уже ходит в аспирантках, но меня подобные перспективы гуманитарного образования привели в панический ужас. Промелькнула даже крамольная мысль о том, что матушка, может, не так уж и не права, и пора мне замуж. Но минутная слабость прошла, и я отправилась изучать свои будущие апартаменты. Что ж, лучших декораций для фильма ужасов и искать не надо: скрипучая дверь, ровный слой различного хлама по всем горизонтальным и нескольким вертикальным поверхностям, поверх которого гордо восседает одноглазая советская кукла, которая давно забыла, как произносится "мама", темные шторы, три одинаково заправленные кровати (при том, что как выяснилось, проживает здесь одна девочка). Кстати, я так и не могла выяснить, на какой из них спит это чудо природы, потому что выглядят постели одинаково обжитыми - то ли здесь проживают ещё и все её родственники, то ли это поиск компромисса между субличностями. Так что впереди у меня, по-видимому, тяжкая борьба за место под солнцем, Германии в начале ХХго и не снилось =))
Неспешно прогуляв себя по вечереющим весенним улицам, разрисованным карамельным светом фонарей, я, наконец (пора уже, совсем взрослая стала, а главного так и не понимаешь), осознала, что самое главное в весне. Это не чистое, свежеумытое небо, не клейкие, новорожденные листочки, не матьимачеха, которую я повсюду высматриваю, но неизменно натыкаюсь на проклевывающиеся одуванчики - это какой-то вселенский заговор, не иначе, и даже не солнечные зайчики, ибо они скачут внесезонно. Главное в весне - это совершенно особый весенний воздух, чистый, свежий, в котором капельки будущего дождя смешаны с запахом далекого дымка, от которого проснется любое помутненное хоть анабиозом, хоть избытком знаний сознание. От этого воздуха голова начинает кружиться голова и листики, зайчики, пучки солнечного света и облака смешиваются в разноцветный, пушистый клубок, который так и хочется поддеть когтистой лапкой.
Дети уходят из города к чертовой матери. Дети уходят из города каждый март. Бросив дома с компьютерами, кроватями, в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.
Будто всегда не хватало колючек и кочек им, дети крадутся оврагами, прут сквозь лес, пишут родителям письма кошмарным почерком на промокашках, вымазанных в земле.
Пишет Виталик: «Ваши манипуляции, ваши амбиции, акции напоказ можете сунуть в... я решил податься в вольные пастухи. Не вернусь. Пока».
Пишет Кристина: «Сами учитесь пакостям, сами играйте в свой сериальный мир. Стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костям тайны чужие, травы в котле томить».
Пишет Вадим: «Сами любуйтесь закатом с мостиков города. Я же уйду за борт. Буду бродячим уличным музыкантом. Нашел учителя флейты: играет, как бог».
Взрослые дорожат бетонными сотами, бредят дедлайнами, спят, считают рубли. Дети уходят из города. В марте. Сотнями. Ни одного сбежавшего не нашли.
***
Они достают свой возраст как действенный аргумент. Как будто кругом не люди, а коньяки, Как будто есть что-то лучше, чем ждать прилёта комет и радужных птиц нектаром поить с руки. Они атакуют скопом в надежде поймать свой шанс попасть под шумок с тобой на корабль ноев. Спокойней. Не делай пауз, но двигайся не спеша, оставь им свою улыбку, а остальное храни в толще темных вод, как древняя крошка Нэсс, в холодной тиши, где рыбы, вода и камень. Не нужно бояться пафоса, он - лучший друг клоунесс. Кривляйся, дерзи, позируй для фотокамер. Старайся реветь поменьше: испортишь хороший грим, зачем тебе в двадцать с гаком - ряды морщин? В тебе мириады сказок, о них и поговорим. О том, как тебе несладко -- молчи. Молчи.
***
Памятка
Во время охоты на фей всегда затыкайте уши: Крик умирающей феи может испортить слух. Прежде, чем приступить, их две недели сушат, Вывесив за окно или свалив в углу.
Фей растирайте в ступке до однородной массы И принимайте внутрь дважды в день до еды Снадобье это лечит кашель, артрозы, насморк, Перебивает страхи и сигаретный дым.
Искоренит усталость, гнев и хандру развеет, Высушит взгляд и голос, выхолостит слова. Правда, потом годами снятся мертвые феи. Но от таких видений есть неплохой отвар.
Во время охоты на цвергов не думайте о любимых...
***
За сгоревшим бором, плешивым камнем, Под изрезанным звездами брюхом ночи Он ревет, как боров, поёт с волками, Прорастает, струится, преграды точит — Мой двойник, несбывшийся лучший образ, Невесомый, умеющий видеть кожей, Пьющий лунный свет, быстрый, словно кобра, Идеальный контур, избранник божий, Ждущий утро у солнечного причала, В высоту взмывающий пёстрой птицей.
Иногда он грезится мне ночами, И наутро хочется удавиться.
Я — охапка слов, он — изящней хокку. Он властитель времени — я не в силах Обуздать даже мимику и походку. Хоть бы там, на небе, перекосило Тех, кто сортирует и делит чары, Тех, кто пел его и меня чеканил.
***
Служащий Банка Слов любит свою работу. Любит все эти права, гарантии, социальные льготы, любит бесплатный сытный обед с персиковым компотом, любит настолько, что, если нужно, готов приходить в субботу. Он наизусть знает правила, циркуляры, списки, уклады. Он знает: банку не выгодны долгосрочные вклады. А я даже кашляю редко и падаю только на бок, такого клиента, как я, им, в общем, даром не надо. Мне очень не повезло, я не просто родился в рубашке: похоже, на ней были вышивки, стразы шнурки и рюшки. Пока вы пытались урвать кусок, я кушал тёплую кашку. Пока вы мёрзли, я спал у камина, пил бренди и гладил кошку. Поэтому каждый раз, когда я прошу кредита, упомянутый выше клерк говорит мне: "Иди ты...". Иди пострадай безденежьем, влюбись, заболей, подыши гашишем, потом принеси нам об этом справку, и мы тебе всё подпишем. Другой бы, наверное, спился, не в силах подобный удар снести, а я ничего, креплюсь, получаю пособие по бездарности. Потом сижу у камина с кошкой, смотрю на эту жалкую сумму слов и успокаиваю себя, дескать радуйся, тебе ещё повезло.
Рисовалось в слякотях апреля параллельно с комиксом для Комиссии, но если комикс, благодаря наличию дедлайна удалось довести до ума, то бедный набросок так им и остался. Но я над собой работаю, просветляюсь, взращиваю и удобряю силу воли и усидчивость, так что шанс есть...
Спектакль "Москва-Петушки", несомненно прекрасный и удивительный, оказал на меня странное воздействие. Особенно впечатлили меня Ангелы, периодически порхающие вокруг Венечки. По концепции режиссёра есть главный герой, наш бессменный собеседник-алкоголик, и есть четыре актёра, которые исполняют все остальные потребные (и непотребные) роли - те самые ангелы, с которыми в течение спектакля постоянно коммуницирует наш духовидец. И ангелы эти навеяли мне такие размышления. Нам всегда окружают одни и те же существа, иногда прекрасные, иногда жестокие и отвратительные, отражающие разные стороны нашей души. Хотя нам может показаться, что нас окружает множество разных людей, сменяющих друг друга на жизненном пути, это опять они. Сущности даже особо не стараются сменить гримм или подкорректировать маску, подслеповатые человеческие глаза не заметят различий, а если и покажется что-то, то что нам с того, это миражи, химеры нашего просветленного психоанализом разума. Они сопровождают нас до последнего порога, а потом уводят за собой, ведь как бы ты ни старался, ты такой же как они. И Ангелы твои смеются над тобой, и Господь твой молчит, и нет у тебя ответа на последнюю загадку Сфинкса.
З.Ы. Венечка кстати из этого является милым исключением, но он из книжки, ему можно. Метки: мысли вслух
@музыка:
Ben Folds feat. Regina Spektor - You Don't Know Me
Иногда мне кажется, что зыбучие пески моего времени, гуляя по неизведанным дальним странам пока я сплю, промочили ножки и окончательно слиплись в единый монолитный ком, который не имеет никакой возможности протиснуться в узкое отверстие хрустальных часов моей жизни. Бытие существует словно отдельно, за тонкой, но непреодолимой новокаиновой блокадой, течет как тени по стеклу, соприкасаясь с отражением, но ничего по сути не меняя. Я всё также рисую странные кляксы на всех доступных мне поверхностях, ломаю ногти о струны гитары и нервы первых встречных, дую на пену в чашке какао и потихоньку латаю лоскутное одеяло своего внутреннего и внешнего мира. Из зеркала на меня смотрят всё те же круглые зеленые глаза, неприемлющие слов "стабильность", "работа-дом-работа", "брак", "один и тот же город" и даже "один и тот же дом" и не имеющие даже отдаленного представления о собственном грядущем.. Только страшно, что однажды эта груда песка может рухнуть на мою и без того больную голову, и совершенно е ясно, что тогда произойдет.
Старый дом. Построенный в 30-е годы 20 века котеджик, двухэтажный, на 8 квартир, с небольшим садиком. Маленькая идиллия, разительно отличающаяся от однообразных панельных коробок вокруг. Перед домом двор, который пугал меня с самого детства. Мне всегда казалось, что с ним что-то не так, что там не может произойти ничего хорошего. Сначала это было чисто интуитивное убеждение, позднее его подкрепили различные мелкие детали, на которые редко обращают внимание взрослые. Двор создавали 3 стоящих углом желтых дома. Неприятный цвет, который асоциируется разве что в совковыми психбольницама. 4 этажа, 4 ряда одинаково пустых, тёмных окон. Пустых, как глаза изредка выходящих оттуда людей. Они меня пугали ничуть не меньше чем сам двор - ведь они часть его.
Сон (черно-белый фон, желтые дома, черная одежда у людей, желтоватые перкаменные лица): Я стою на кухне и собираюсь приготовить кофе. Вся такая радостно-радужная, в весёлом предвкушении лакомства. Легкая и воздушная в белом романтичном платье. Чуть поскрипывает открытой рамой окно. Порыв ветра срывает штору уносит её во двор. Понимая, что за пропажу меня по головке не погладят, я выскакиваю прямо через окно (видимо вслед за пращурами и Петром Великим) и бегу вдогонку. Но тут же забываю про все, замираю. На меня движется стая собак (собак я тоже боюсь - прямо подборка моих фобий), с явственно недружелюбными намереньями. Я подскакиваю, цепляюсь руками и ногами за железную перекладину, на которой обычно местные бабки развешивают бельё. Снизу клацают зубы, слышен треск рвущейся материи, меня тянут вниз за подол. Я в ужасе оглядываюсь в поисках помощи. Мимо проходят люди. Черные одежды, желтоватые неподвижные лица как восковые маски. Пустые матовые глаза. Взгляд в мою сторону ничем их не наполнит. Что толку просить спасти жизнь у тех, кто ничего не знает о жизни? Мимо идут мои родственники. Все тот же пустой бесстратсный взгляд скользит по моей беспомощно зависшей фигурке. Они заходят в дом, оставив приоткрытой дверь. Слышатся голоса, звон посуды, смех... Я вспоминаю, что дома Сева и он вполне может услышать меня. Я из последних сил зову его... И он откликается. Выходит на порог. Поднимает голову. Все тот же безразличный немигающий взгляд. Он спокойно смотрит прямо на меня. Отворачивается. Закрывает дверь. Я слышу как он проходит в кухню, разговаривает с кем-то. Закрывает окно. Задергивает штору. Веселые голоса, смех и запах свежесваренного кофе, лай собак.
Все впорядке. Возможно, туда вернулась не только занавеска. Возможно, туда вернулась и я? А значит всё правильно. Так стоит ли...? Внизу клацают зубы, но мне все равно. Уже не страшно. Уже не больно. Только очень холодно. Я разжимаю руки. Все уже не важно. Пройдет...