30.09.2011
В последнее время мне абсолютно, совершенно ни на что не хватает времени - работа, ещё работа, перевод романов с иноземной тарабарщины на русскую мову, облагороженную моим благородным, филологическим воспитанием, звонки коварным тевтонцам с целью выбивания субсидий на продвижение моего сомнительного творчества, посиделки с бумажным стаканчиком какао и кипой книг, каждая из которых старше меня лет на триста и одной толщиной навевает мировую тоску... А ещё прогулки с маленькими дитёнышами рода человеческого по исторической спирали, тщетные попытки успеть на все выставки и ярмарки, соблазнительно подмигивающие мне с цветных буклетов, долгие прощания с летом на улицах, мостах, в тени тентов, растянутых над столиками кофеен, в крошечных, всеми забытых магазинчиках, где очарованному страннику вдруг посчастливится разжиться пушистыми амулетами, бренчащей связкой стеклянных бус, маленькой медной меленкой, лукаво извивающейся по руке рыжей татуировкой...
Цветная мишура в которую можно зарыться с головой, спрятаться, забыться и не думать ни о чем. Но память моя ужаснейшее из доверенных мне существ: она с беспечной легкостью отбрасывает когда-то бывшие для меня неимоверно важными события, и одновременно сохраняет слова, которые остаются кровоточащими язвами на внутренней стороне кожи. Они прекрасно спелись с моим глупым сердцем, которое не может найти оправдания минутной слабости и заново начать доверять, поэтому сидит печальной тенью на ледяном полу замка Снежной Королевы, глотает беззвучные слезы и вновь и вновь пытается озябшими пальцами сложить из жалобно позвякивающих осколков стены моих воздушных замков.
А что в такой непростой ситуации остается мне? Только тешить себя мыслью, что однажды, когда я стану столь же мудрой, как автор надписи на перстне Соломона, я смогу просто уйти, тихо, по-английски, не прощаясь и не хлопая дверью, оставив свою опустевшую жизнь этим двоим, пусть делают с ней что хотят.